Жуковский Станислав Юлианович
РУССКИЕ ХУДОЖНИКИ. Жуковский Станислав Юлианович (1873-1944)
Станислав Юлианович Жуковский — типичнейший представитель московской пейзажной школы. Она составляла ядро «Союза русских художников», объединения, которому суждено было сыграть решающую роль в истории развития реалистического пейзажа в России в начале XX столетия.
Жуковский Станислав Юлианович (1873-1944)
Жуковский — ученик Левитана, и этим определяется его особое место в ряду других мастеров «Союза». Традиции учителя сказывались не только в чисто живописной концепции его пейзажей: поисках активно звучащего цветового пятна, глубоких полутонов, валера и света. Ярче всего они проявились в обостренном чутье мотива, рождающего определенное настроение. От Левитана, а может быть, и от других своих учителей — Поленова и Серова — воспринял Жуковский то сильно развитое «картинное» видение, которое позволяло ему всегда сохранять внутреннюю гармонию образа.
Лес зимой. 1890
Холст, масло. 42 x 60 см
Вольский краеведческий музей, Саратовская обл.
Mariage d'Amour - Поль де Сенневиль - исп. Ричард Клайдерман
Счастливой была творческая судьба художника. С самого начала он не знал неудач и горьких разочарований. Редко встретишь такое сочетание первоклассных педагогов и такое талантливое окружение сверстников. И сама художественная атмосфера тогдашней Москвы немало способствовала гармоничному развитию индивидуальности Жуковского.
К весне. 1894
Холст, масло. 63 x 80 см
Национальная галерея Армении, Ереван
Уже в 1895 г. Жуковский участвует в выставках ТПХВ, позже он становится одним из членов-учредителей Союза русских художников.
Весенний вечер. 1896
Холст, масло. 71 x 98 см
Дальневосточный художественный музей, Хабаровск
Под вечер. В заброшенной усадьбе. 1897
Холст, масло. 85 x 110 см
Государственный художественный музей Алтайского края, Барнаул
Ранние пейзажи художника ("Закат. Верховья Волги", 1897; "Весенняя вода", 1898; "Начало осени", "Ясная осень. Бабье лето", оба 1899; "Восход луны", 1902; "Хотьково", 1903) написаны в духе левитановской традиции. Мастерски исполненные, мягкие и поэтичные, они во всех смыслах легче пейзажей учителя.
1898 год ознаменовался для Жуковского созданием двух отличных пейзажей: «Весенняя вода» и «Весна. Куст сирени». Оба они с успехом экспонировались на выставках, и оба были приобретены — один Музеем Академии художеств, другой — Третьяковым.
Жуковский еще не покинул училища, а всем стало очевидно, что пора его ученичества пришла к концу. В этих работах он выступал уже вполне сложившимся художником, обладающим ярко выраженной индивидуальностью и остротой видения.
Весенняя вода. 1898
Холст, масло, 78 x 121
Государственный Русский музей
Весна. Кусты сирени. 1898
Холст, масло, 40,5 x 59
Государственная Третьяковская галерея
«Весна» занимает совсем особое место в творческой биографии живописца. Такой естественности и простоты решения, таких ясных и чистых красок не встречалось еще в работах Жуковского. Далеко, у самого горизонта светлые дали сливаются с облачным небом. Холодноватая по тону сирень и желтые цветущие кусты мягко списанны друг с другом и с небом. Глубина пространства передана с помощью света и прозрачного воздуха, который как бы пронизывает и окутывает все предметы в картине, «стирает» графичную резкость контуров. Чувствуется, что эта праздничность красок захватила Жуковского и он работал с большим увлечением, добившись цельности и красоты впечатления. Матовая поверхность тонко прописанного холста, где мелкие и гибкие мазки ложатся точно по форме, придает пейзажу необходимую мягкость звучания.
Апрельский вечер ( Весна. Вечер ). 1898
Холст, масло. 67 x 127 см
Челябинский государственный музей изобразительных искусств
Еще до выхода Жуковского из училища, в 1899 г., его картина "Лунная ночь" была приобретена в собрание Третьяковской галереи.
Лунная ночь. 1899
Холст, масло. 88 x 115 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
В самую счастливую для Жуковского пору, когда он с успехом преодолевал один рубеж за другим, не стало его учителя Левитана. Он умер 22 июня 1900 года от болезни сердца. Потрясенный утратой, Жуковский не возвращается в училище, не представляет выпускную картину. Трудно сказать, почему он не принимает участия в конкурсе. 5 апреля 1901 года он подает прошение с просьбой присудить ему Большую серебряную медаль за один из пейзажей, находящихся на XXIX выставке Товарищества. Совет присуждает Жуковскому звание классного художника и Большую серебряную медаль за полотно «Лунная ночь» (1899), показанное на предыдущей, XXVIII передвижной выставке.
Ясная осень. Бабье лето. 1899
Холст, масло. 38 x 49 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
Восход луны. 1902
Холст, масло. 49 x 83 см
Одесский художественный музей, Украина
В один из пасмурных дней Жуковский работал в подмосковной деревне Хотьково. Начиналось пасмурное тихое утро, и все вокруг казалось серым и полусонным... В этюде очень верно передано это тонкое состояние. Потемневшие от непогоды крестьянские избы, приютившиеся на пригорке, едва различимы на фоне влажного, покрытого облаками неба.
Хотьково. 1903
Холст, масло, 32 x 51,3
Государственная Третьяковская галерея
Жуковский не был философом. Он был влюбленным в жизнь и красоту мира человеком и стремился запечатлеть неповторимую прелесть каждого мгновения, каждого природного состояния. Он работал стремительно, писал большие пейзажи прямо с натуры, часто за один два сеанса. Свежесть непосредственного восприятия, столь ценимая в конце XIX - начале XX в., очень важна и для Жуковского.
В середине 1900-х гг. манера его несколько меняется, краски становятся ярче - сказывается влияние импрессионистов, мазок делается более выраженным и энергичным, усиливается декоративность. Так Жуков ский пишет и в дальнейшем. ("Мартовский вечер", 1904; "Плотина", 1909; "Под вечер", 1910; "Осень. Веранда", 1911; "Увядающие астры", "Свежий снег", обе 1912; "Озеро", 1912-14; "Весна", 1913; "Синяя вода", 1914, и др ).
Напряженный драматизм «Осеннего вечера» (1905) кажется необычным для Жуковского-лирика.
Вместе с тем именно в этом пейзаже с наибольшей полнотой выражена сама коллизия усадьбы, как ее понимали в искусстве и литературе того времени. Буржуазная действительность обрекала старые дворянские гнезда на запустение: прежние их владельцы перестали быть хозяевами жизни, уступив главную роль богатым промышленникам. В интерпретации многих художников и писателей уходящий в прошлое усадебный быт приобретал романтическую окраску. В таком стремлении опоэтизировать старину сказался противоречивый и сложный характер эпохи, находящейся в преддверии больших перемен.
Осенний вечер. 1905
Холст, масло
75,2 x 115
Государственная Третьяковская галерея
Удачно найденный изобразительный прием в «Осеннем вечере» позволяет художнику найти живой контакт со зрителем, заставить его как бы «подняться» по крутой тропинке из погруженной в вечерний сумрак низины на бугор, за которым полыхает яркий закат. Внутренний смысл картины заключен в столкновении, в драматическом контрасте света и тени. Уже выбранная точка зрения усиливает динамичность пластического мотива, рождающего ощущения какого-то беспокойства, неясного ожидания. Тревожное настроение в подвижных силуэтах обнаженных деревьев, написанных против света и четко вырисовывающихся на фоне закатного неба, в пугающих красноватых отсветах на окнах дома, неустойчиво примостившегося на скате бугра, в резком сопоставлении едва различимых красок переднего плана с неверным светом зари. Здесь все: и деревья, и дом, и небо, враждебные друг другу и одновременно связанные друг с другом незримыми нитями — обретает одушевленность живых существ. Осенняя неуютность природы вторит холодному безлюдью дома, и в его одиночестве есть что-то от чисто человеческих переживаний и чувств. Такое своеобразное «одушевление» старой усадьбы очень характерно для творчества Жуковского.
Жуковский наделяет близкие ему образы романтикой чувств, своим на строением. Оно звучит настороженно в «Осеннем вечере» (1905) и «Лунной ночи» (1899), но ра достно и светло в «Белом доме» (1906) и «В старой аллее» (1913).
«Белый дом»
1906
Холст, масло. 66 x 87 см
Астраханская государственная картинная галерея имени П.М.Догадина
Прошедшее восьмилетие, за которое Жуковский вырос в большого мастера, закономерно подводило его к созданию «Плотины» (1909), ставшей этапной в искусстве художника. Весенний ритм пейзажа воспринимается сразу. Вместе с тем каждая его деталь требует внимательного разглядывания, ибо в том, как мирно жуют овес рыжеватые лошади, написанные на фоне белого снега, как пригрелся на солнце деревянный домик у мельницы, как золотится в теплых лучах земля, вызывая свечение контрастных голубоватых теней, — заключен целый мир.
«Плотина»
1900
Холст, масло 74 х 103
Государственный Русский музей
Санкт-Петербург
Развернутое в ширину пространство холста позволяет как бы «продлить» пейзаж, увидеть то, что не вместилось в отдельном кусочке. Но кулисное расположение построек и группа деревьев у горизонта замыкают это пространство, в «тесных» пределах которого Жуковский организует пластически цельное, компактное изображение.
Эмоциональное содержание «Плотины» намного богаче и глубже по сравнению с предыдущими пейзажами. Оно несет в себе различные интонации, гармонично слитые в одно общее настроение.
Подвижность легких облаков, мелькание темных пятен земли и светлых — снега, зыбкость расплывающегося отражения в озерной воде и движение цвета, впервые так блестяще разработанного по тоновым отношениям: это быстро меняющийся, динамичный пульс весны.
Но все нечеткие очертания, все неустойчивые формы и линии заключены в определенный объем уравновешенной по массам пластической композиции. Отсюда — чувство глубокой умиротворенности, тишины и покоя.
Воспроизводя конкретный мотив и следуя внутренним закономерностям художественного образа, включающего в себя и чувственное восприятие и логику изобразительных форм, Жуковский интуитивно воплощает в пейзаже собственное представление о прекрасном — оно неизменно рождается у художника при постоянном общении с природой.
В воображении мастера оно обретает черты, родственные его душевному складу, присущие его темпераменту, его настроению в каждый отдельный момент. В результате художественное произведение становится биографией автора, портретом его души, вместилищем чувств и мыслей. Может быть, поэтому от «Плотины» веет чем-то давно знакомым, уже пережитым й оттого особенно милым. Левитановская школа сказалась в безупречно взятых отношениях воды, земли, неба, и бесчисленные оттенки голубых, рыжевато-коричневых, серых и светло-охристых красок получили единство колористического звучания. Ни одно пятно, ни один яркий мазок не «вырываются» из общего тона. Только несколько ударов — темно-зеленые ели — «держат» композицию насыщенного в цвете и плотно прописанного холста.
Успех ранних пейзажей не шел ни в какое сравнение с тем первым настоящим успехом, какой принесла Жуковскому «Плотина». Она стала популярнейшим произведением того времени, и художник сознавал отчетливо: это лучшее из того, что ему удалось создать.
Лесное озеро. 1910
Холст, масло. 69 x 89 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва
«Осень. Веранда»
1911г.
Холст, масло. 94 x 126 см
Государственный Русский музей
Последние астры. 1912
Холст, масло. 107 x 111 см
Тульский областной художественный музей
Свежий снег. 1912
Холст, масло. 71 x 89 см
Государственный Русский музей, С.-Петербург
Лесное озеро. Золотая осень (Синяя вода). 1912
Холст, масло. 116 x 142 см
Харьковский художественный музей, Украина
Мельница. 1913
Холст, масло, 67 х 84
Музей-квартира И.И. Бродского
Жуковский использует прием кулисного построения пейзажа. Но теперь назначение этих кулис несколько усложняется. Так, деревья переднего плана играют в картине роль ажурного занавеса, сквозь который, как сквозь легкую кисею, проглядывают холодное озеро, деревянный дом и заснеженные поля. За полотно «Мельница» в 1910 году Жуковскому присуждается премия имени А. Куинджи.
Проходят годы, художник по-прежнему напряженно и много работает и по-прежнему не любит подолгу оставаться в Москве. С ранней весны, едва только устанавливаются дороги, уезжает он в Тверскую губернию. Синие озера и леса этого края, где когда-то бывал Левитан, неудержимо влекут к себе Жуковского. В Поддубьях — старинное, с огромным парком и садом имение Милюковых Островки, а рядом живописная деревушка, раскинувшаяся на самом берегу озера.
Если подойти к усадьбе со стороны парка, с юга, то откроется вид на двухэтажный оштукатуренный дом, к которому ведет аллея старых деревьев. Только вспомнив солнечно-кружевное полотно Жуковского, «В старой аллее», исполненное им в 1914 году, начинаешь по-настоящему понимать художника, чувствовать, как и он, обостренными чувствами и смотреть на все окружающее его глазами.
В старой аллее. 1913
Холст, масло. 81 x 113 см
Частное собрание
Пейзаж написан непосредственно с натуры — в этом убеждаешься с первого взгляда, и с первого взгляда познаешь всю силу поэтического преображения натуры, послужившей исходным началом в сложении образа. Передавая с поразительной точностью старый дом и кряжистые деревья, Жуковский силой своей фантазии, натолкнувшей его на воплощение внезапно рожденного образа, одухотворил непримечательный сюжет, отчего перечисление всех кружевных бликов, ярких солнечных пятен и теней, лежащих на стене, на земле и деревьях, становится художественно оправданным, закономерным, необходимым. Интерес этой работы не только в смелости выбранного решения или в исполнительском блеске. Он в том, что удалось выразить художнику, сплетая в некоем неразрывном единстве реально существующую и одновременно вымышленную феерию света. Правда жизни претворяется в правду и красоту искусства и последнее определяет эстетическую ценность произведений художника.
«Бесонная ночь. Светает»
1903
Холст, масло. 87.5 x 132 см
Тверская областная картинная галерея
Произведения Жуковского можно отличить еще по одному очень характерному признаку: по системе живописных гармоний. При всем многообразии этих гармоний в их цветовой концепции проглядывает определенный принцип. Заметно усилившаяся тяга к красивости чувств и красок приводит художника иногда к тривиальным эффектам. Сейчас все чаще в его полотнах, прежде «безлюдных», но оживленных незримым присутствием человека, где-нибудь за роялем, в углу ли комнаты, на террасе ли, сидят грустные дамы и вспоминают о прошлом. Возникает ощущение, будто художник обращается к своим героиням за помощью, призывая их стать посредниками между ним и зрителем. Портреты их одноплановы, скорее это зарисовка эмоций, обуревающих автора. Женщины чем-то встревожены, о чем-то грустят. Может быть, тревога начинает прокрадываться и в сердце Жуковского. Трудно объяснить причину тех или иных настроений мастера.
«Печальные думы»
1907
Холст, масло 79 х 125
Ярославский художественный музей
Ярославль
Все сильнее влечет художника "поэзия барской усадьбы" ("Разъезд на рассвете", 1902; цикл "Бессонная ночь", "Утро. Осень в усадьбе", 1906; "Печальные думы", 1907; "Цветы последние", 1908; "В старой аллее", 1913; "Парк осенью. Старинная усадьба Меньшиковых", 1900-е, и др.).
Однако для Жуковского это не просто дань моде. Детство его прошло в родовом имении отца Старая Воля в Западной Белоруссии. Он знал и прелесть усадебной жизни, и чувство утраты привычного уютного мира. Отец художника был лишен дворянства и имущественных прав за участие в Польском восстании 1863 г. и жил с семьей в собственном имении на правах арендатора. Да и сам художник отправился в 1892 г. в Москву учиться живописи против воли отца, чем не только обрек себя на крайне тяжелое (в материальном смысле) существование, но и потерял на долгие годы возможность вернуться в родные места.
С конца 1900-х гг. Жуковский пишет много усадебных интерьеров. Но и тут он остается прежде всего пейзажистом. Интерьеры Жуковского всегда открыты миру. Значительную роль в них играют окна, в которых виден окружающий пейзаж ("Радостный май", "Поэзия старого дворянского дома", обе 1912; "Весенние лучи", 1913; "Комната в имении Барсове", 1916; "Кусково. Малиновая гостиная", 1917, и др.).
В богатом наследии Жуковского есть еще серия полотен — усадебных интерьеров, без которых невозможно себе представить творчество этого мастера.
Уже найденная точка зрения, когда рама картины не совпадает с рамой окна, рождает обостренный пластический ритм, создает ощущение внутреннего движения, переходности состояния.
Собственно интерьер здесь отсутствует, он заменен натюрмортом, обозначающим место действия. И передний план только подразумевается — это зритель. Вовлекаемый в процесс сложения художественного образа, он становится активным участником происходящего.
Вместе с тем окно словно рама обрамляет пейзаж, скомпонованный, как и всегда у Жуковского, с учетом строгого равновесия масс и линий. В каждом проеме — свое «картинное» изображение, и одновременно все, что мы видим за этим окном, объединено той же рамой в одно целое.
Такой необычный прием помогает острее раскрыть содержание образа. Написанный с большим мастерством деревянный ящик с комьями влажной земли и переплетенными в сложном орнаментальном узоре стеблями нежных цветов почти осязаемо передает живое дыхание природы.
И тут сразу же вступает в силу эмоциональный контраст, составляющий главное содержание картины: венчики только что распустившихся цветков написаны на фоне холодного снега, виднеющегося за окном дома.
В таком неожиданном и смелом сопоставлении — сама весна, с мгновенностью ее переходов, с трепетностью состояния. И в технике исполнения, в пластике живописи снова контраст между звучанием пейзажа и натюрморта, контраст иллюзорно-зрительный и одновременно эмоциональный.
Сочность коричневатых, зеленых, голубовато-фиолетовых, розоватых акварельных размывок и мазков жидко разведенного масла, очень точно воспроизводящих и бархатистую жирность земли и глянец листьев, заметно гасится в пейзаже, где густо положенные темпера и гуашь образуют чуть белесоватую, матовую фактуру.
Отсюда впечатление, будто зритель видит полоску дальнего леса и зелень елей сквозь оконное стекло. Верно взяты отношения снега, свинцово-серого ручья и неба, которое кажется светящимся — так «попала» незаписанная поверхность чистого картона в общий живописный тон произведения.
Ранние цветы в простом деревянном ящике, теперь уже в самых различных смысловых ситуациях, но чаще всего на фоне зеленеющего, залитого солнечным светом сада («В старом доме», «Радостный май», 1912) постоянно встречаются в искусстве Жуковского.
Радостный май. 1912
Холст, масло, 95,3 x 131,2
Государственная Третьяковская галерея
Здесь снова стена пространственно ограниченного интерьера как бы дублирует плоскость холста, в прорывах которой — в окнах — виднеется глубинный пейзаж. Живописную основу таких полотен составляет красиво разыгранная вариация холодных красок, обогащенных теплыми, светящимися солнечными рефлексами. Развитие цвета от звонко-лилового, взятого в полную силу в фиалках, а от них к изумрудным теням на отогретой весенним теплом земле и дальше к еле заметной голубоватой дымке, окутывающей молодые деревья в парке, создает ощущение наполненного воздухом пространства и вызывает к жизни праздничную, светлую мелодию настроения. Такое движение цвета, солнечных пятен, рефлексов оживляет интерьер, объединяя его с пейзажем в одно живописное целое.
В старом доме. 1912
Холст, масло, 95 x 131
Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева
Но вот Жуковский пишет гостиную в одном из имений, где присутствие природы привносит в общую атмосферу картины какой-то особый оттенок. Здесь каждая вещь — будь то диван или кресло красного дерева, потемневшие ли от времени портреты, развешенные на бревенчатых стенах, или брошенная на спинку стула женская шаль — почти неслышно, но ощутимо для зрителя рассказывает о чем-то. Вещи для художника — не просто предметы быта. Они — носители старых традиций, свидетели прошлого. Не оттого ли они имеют и свой характер и свое «выражение», неуловимую связь друг с другом и со всем окружением.
Жуковский пишет их смело, напористо, точно. Пожалуй, именно в интерьерах с большей определенностью проявилось присущее художнику ощущение весомой плотности и материальности формы. В таких полотнах все исполнено без какой-либо приблизительности, необыкновенно тщательно, с любовью к деталям.
Старина воспроизводится у Жуковского скорее с эстетических позиций современника, любующегося красотой прошлого. Художник не стремится к сохранению единства и точности «стиля», к соответствию интерьера мебели. Его интересуют лишь воспоминания, ассоциирующиеся со старым домом, где жизнь людей представлена в жизни вещей.
«Усадьбы. Отблески вечерней зари»
1912
Холст, масло 79 х 125
Ярославский художественный музей
Ярославль
Перед террасой. 1912-1913
Холст, масло. 103 x 107 см
Омский областной музей изобразительных искусств им. М.А.Врубеля
В 1908—1915 годы Жуковский пишет серию интерьеров то скромных и изящных по исполнению («Поэзия старого дворянского гнезда», 1912; «Интерьер», «В старом доме»), то бравурных и ярких по краскам («Праздник весны», «Интерьер с настурциями», 1915). Только «Былое» (1908) выделяется грустно-поэтическим настроением, продолжая линию воспоминаний об уходящем.
Поэзия старого дворянского дома. 1912
Холст, масло, 81 x 104,5
Государственный Русский музей
Из поздних интерьеров лучшими в творчестве Жуковскиого по праву считаются «брасовские» — те, что были выполнены в 1916 году в живописнейшем имении Брасове, расположенном в нескольких десятках верст от железной дороги в глубине Орловской губернии, где художник проводил лето.
По поставленным в них задачам эти полотна истинно интерьерны. Написанные непосредственно с натуры, они не придуманы и сохраняют непредвзятость первого впечатления от увиденного.
Очень активная цветовая гамма, характерная для зрелого периода искусства Жуковского, придает им праздничную нарядность. Смело взятые света — яркая зелень сада и солнечные блики на полу и на стенах — не выпадают из общего строго продуманного колористического ансамбля, но в самых разнообразных вариациях живут на всем окружении («Интерьер»).
Они алеют на позолоченных рамах, на пестрой обивке мебели и лиловатых стенах. А рядом с ними рожденные листвой деревьев зеленеют прозрачные тени. Едва тронув чьи-то портреты и столик красного дерева, они обретают силу звучания в густом пятне штор, которыми художник удачно акцентирует ритмичные линии окон.
«Большая гостиная в имении Брасово»
1916
Холст, масло
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина
Малая гостиная в имении "Брасово". 1916
Холст, масло. 80 x 107 см
Оренбургский областной музей изобразительных искусств
Летнее утро. Усадьба Рождествено. 1918
Холст, масло. 93 x 124 см
Госудаpственный Владимиpо-Суздальский истоpико-аpхитектуpный и художественный музей-заповедник
Интерьер комнаты. 1920
Холст, масло. 86 x 103 см
Государственный музей искусств Республики Казахстан им. Абылхана Кастеева, Алма-Ата
Интерьер. 1920
Холст, масло. 81 x 90 см
Художественно-исторический музей им. А.В. Григорьева, Козьмодемьянск, Республика Марий Эл
Очень различные по содержанию интерьеры Жуковского богаты оттенками настроения, выраженными в них чисто личными ассоциациями и воспоминаниями. Так, поэтические вариации одной и той же темы «Окно» (1909) и «Первые предвестники весны» (1910) окрашены всепоглощающей радостью бытия, лирическими переживаниями самого художника.
Первые предвестники весны. 1910
Картон, темпера, акварель, гуашь, 74 x 103,5
Государственный Русский музей
Подснежники. 1911
Холст, масло. 88 x 111 см
Рыбинский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Ярославская обл.
Праздник весны. 1911
Холст, масло. 94 x 131 см
Частное собрание
Сопоставление голубовато-фиолетовых подснежников на подоконнике с еще по-зимнему холодным пейзажем — не только удачно найденный изобразительный прием, ставший своего рода открытием для Жуковского. Недаром он бесконечно варьирует и повторяет полюбившийся мотив, но никогда больше он не сумеет добиться такой удивительной чистоты звучания каждого цветового пятна, каждой линии, в которых нашло выражение все то одухотворенное и трепетное, что связано с весенним пробуждением природы. В обоих произведениях тонко угадана неповторимая и единственно возможная гармония контрастов, которая одна только и может раскрыть существо образа.
«Весна в лесу»1918
Холст, масло64,7х92
Государственная Третьяковская галерея
Октябрьская революция всколыхнула все русское общество, взбудоражила творческие умы, повела за собой прозорливых и мыслящих художников. Жуковский, несомненно, принял свершившееся, как и многие уже сложившиеся мастера, стараясь понять внутренний смысл наступающих перемен. Он входил в состав совета Третьяковской галереи и избирался членом жюри объявленного Советским правительством конкурса на лучшие рисунки новых денег, стал членом комиссии по охране шедевров искусства и памятников старины. Общественное служение захватило художника, но проблема творчества оставалась нерешенной. Новые темы, новые образы еще не вошли в сознание, не стали «своими». Чтобы их пережить, требовалось определенное время. В 1917 году Жуковский писал «Интерьер гостиной дворца в Кусково» и невольно спрашивал самого себя, стоит ли поэтизировать не уходящую, как раньше, но уже навсегда ушедшую старую жизнь. В богатых апартаментах гулял холод, и хотелось бежать из них на открытый воздух, к природе. Не разрешив сомнений, Жуковский уехал из Москвы в Тверскую губернию.
Здесь, в Поддубьях, в сельской школе работала учительницей его племянница М.Б. Жуковская, а совсем рядом поселился пейзажист В.К. Бялыницкий-Бируля — давний и верный друг. Художника встретили с большой радостью, ему всячески помогали. Племянница в тулупе и валенках самоотверженно стояла у мольберта и держала фонарь «летучая мышь», пока он писал этюд зимней ночью.
Жуковского не останавливали ни ненастная погода, ни накопившаяся с годами усталость. Летом он задумал картину «Озеро» (1919), мечтая воплотить в ней представление о «большой» природе. Широта и простор переданы в «Озере» с редкой убедительностью, но в самом содержании замысла не хватало внутренней цельности и не было нужного обобщения. В следующий свой приезд Жуковский исполнил несколько весенни